Знак вурдалака  - Владимир Андриенко

Немного помолчали. Затем заговорил Порфирий Кузьмич.

– Ты не серчай на меня, Иван Александрович. Я зла тебе не хочу. Мы ведь друг другу много пользы принесли и еще принести можем.

– Оно так, Порфирий. Но ты сам мне грозить стал.

– Прости если, что поперек сказал, сударь. Дак и ты не грози мне более. Сам ведаешь я не дитя малое.

– Тогда послушай меня, Порфирий. Надобно сделать сие дело.

– Только скажи, зачем тебе это надобно?

– Выхода нет, Порфирий Кузьмич. Али тот Дуглас так дорог тебе?

– Нет. Дурной человечишко. Такого не жаль. Но чин его больно высок.

Зотов все рассказал Дурново без утайки.

Тот, выслушав, сказал:

– И ты дом свой осмотрел поле того?

– Слуги все перевернули! Все. Все шкафы да клети!

– И что? – спросил Дурново.

– Ничего! Вернее никого не нашли. В доме никого постороннего не было.

– А не могло тебе это показаться, Иван Александрович?

– Да я в своем уме, Порфирий Кузьмич. И не спал я еще. Ничего не пил крепкого. Токмо квас.

– Квас?

– Малиновый. Мои девки мастерицы квас ставить, Порфирий Кузьмич.

– И все началось с того как ты квасу выпил?

– Да. Но квас не водка, Порфирий Кузьмич. Да и до водки крепкий я. Меня со штофа не разморит. Голос тот был. И я его слышал.

– А ежели тебе в квас подмешали чего? Про сие думал, Иван Александрович?

– Мне? В квас? Но кто?

– А сие вопрос.

– Того быть не может, Порфирий Кузьмич. У меня все холопы верные. Да и зла на меня им держать не за что. Наказываю я их не часто и за дело. А кормлю хорошо.

– А ты спроси, кто квас тебе приносил тогда из холопей.

– Мои холопы про Дугласа ничего не знают, Порфирий. И про доносы в тайную канцелярию. Здесь некто поумнее работал. Но не о том я. Надобно исполнить нам сие.

– Дугласа укокошить?

– Именно. Не просто так мне сие посоветовали.

– Может оно и так, Иван Александрович. Но дело больно хлопотное.

– А ты подумай, как сие сделать можно, Порфирий Кузьмич.

– Придумать все можно. Но сам ведаешь, что сей Дуглас не купчишка. Особа высокого ранга.

– Дак не в фаворе ныне сей Дуглас. Али мало на Москве дворян упокаивают?

– Может и не мало, Иван Александрович. Но тот, кто игру с тобой ведет, будет знать, что ты в сем деле замешан. А через тебя и на меня они выйдут.

– Коли все исполним, не станут нас выдавать.

– А кто сие знает наверняка? – спросил Дурново. – Кто сей человек? чей голос ты слышал? Как он мог быть в твоей комнате, коли слуги не нашли никого? Сие вопросы, на которые ответа не имеем.

– А, коли не выполним его воли, то, что будет? Ты подумал, Порфирий Кузьмич? Сколь дел наших сей человек (ежели он человек) знает? Голос сказал мне о том, что грехов у меня много. А у меня, стало быть, и у тебя, Порфирий.

– Не пугай, Иван Александрович.

– Не пугать тебя хочу, Порфирий. Помощи прошу. Ведь кто бы он ни был, а велел дело исполнить. Не донос на меня подал.

– Хорошо! Придумаю, как тому делу сладиться, Иван Александрович. Но ежели завтра «дух тот бестелесный» еще чего попросит?

– До завтра дожить надобно, Порфирий. И дело сделать надобно. Так лучше будет для всех.

– Я уже сказал тебе, что согласен, Иван Александрович.

Зотов вздохнул с облегчением. Он знал, что если Дурново возьмется за дело, то сделает все как надобно…

5

Степан Андреевич вернулся в свой дом к вечеру. Его встретил слуга Хрисанф.

– Что барыня? – спросил Степан, бросив слуге плащ и треуголку. – Еще не ложилась?

– Барыни дома нет, Степан Андреевич.

– Как нет? Поздно уже.

– Они еще днем отбыли из дома.

– Отбыла? Куда?

– Про сие не могу знать, барин.

Волков бросился наверх и в гостиной застал девку Глашку, что в горничных при Елизавете Романовне состояла.

– Глаша, барыня где?

– Дак отбыли Елизавета Романовна из дому.

– Куда отбыли?

– Они собрались в имение ехать, барин. И вам сие послание оставили.

Служанка протянула Степану лист бумаги. Он схватил его и быстро развернул.

– Ничего не могу понять! А что она сказала тебе? – снова спросил Степан служанку.

– Елизавета Романовна спехом собрались и приказали подавать лошадей. И повозку. Для вас оставили письмо.

– И все?

– Все, барин!

Волков ничего не мог понять.

– Но кто-то заходил к барыне?

– Дак я заходила, да Парашка заходила. Но барыня сама нас звали. Парашка с ней отправилась.

– Я не о том спрашиваю тебя. Кто из посторонних был с визитом у нас дома.

– Господин Тарле были!

– Иван Карлович? Но его нет в Москве!

– Того я знать не могу, барин. Но перед отъездом барыни, господин Тарле, заходил в дом. Я его сама к барыне пустила.

– Погоди! Ты сама провела к барыне Ивана Карловича Тарле?

– Кафтан на нем был точно такой же, – ответила служанка.

– Кафтан? А лицо его ты видела? – спросил Волков.

– Лицо? Дак не глядела я на него, барин. Но по стати был он как тот барин. Я и подумала, что это он.

– А голос?

– Голос?

– Голос был как у Тарле? Ты же слышала его голос.

– Нет, барин.

– Как нет? Но он пришел в дом и что-то ведь сказал?

– Я того не упомню, барин. Я сразу провела его в комнаты барыни и все.

Волков стал сердиться:

– Но с чего ты повела Ивана Карловича в комнаты Елизаветы Романовны?

– Не возьму в толк, чего вы сердитесь, барин? – служанка всхлипнула.

– Я не сержусь, но хочу знать, с чего ты его к барыне повела? Ведь ранее он ко мне приходил. А здесь пришел господин Тарле и ты его сразу к барыне повела. Стало быть, он сказал тебе, что пришел к ней. Так?